Неточные совпадения
Тит
освободил место, и Левин пошел за ним. Трава была низкая, придорожная, и Левин, давно не косивший и смущенный обращенными на
себя взглядами, в первые минуты косил дурно, хотя и махал сильно. Сзади его послышались голоса...
Она стала для него чем-то вроде ящика письменного стола, — ящика, в который прячут интимные вещи; стала ямой, куда он выбрасывал сор своей души. Ему казалось, что, высыпая на эту женщину слова, которыми он с детства оброс, как плесенью, он постепенно освобождается от их липкой тяжести,
освобождает в
себе волевого, действенного человека. Беседы с Никоновой награждали его чувством почти физического облегчения, и он все чаще вспоминал Дьякона...
— Вы говорите… безумно, во вред
себе, — предупредил его Самгин, осторожно дергая ногой, стараясь
освободить ее из рук Безбедова, а тот судорожно продолжал выкрикивать икающие слова...
Прислушиваясь к
себе, Клим ощущал в груди, в голове тихую, ноющую скуку, почти боль; это было новое для него ощущение. Он сидел рядом с матерью, лениво ел арбуз и недоумевал: почему все философствуют? Ему казалось, что за последнее время философствовать стали больше и торопливее. Он был обрадован весною, когда под предлогом ремонта флигеля писателя Катина попросили
освободить квартиру. Теперь, проходя по двору, он с удовольствием смотрел на закрытые ставнями окна флигеля.
«Не нужно волноваться», — еще раз напомнил он
себе и все более волновался, наблюдая, как офицер пытается
освободить шпору, дергает ковер.
Дождь хлынул около семи часов утра. Его не было недели три, он явился с молниями, громом, воющим ветром и повел
себя, как запоздавший гость, который, чувствуя свою вину, торопится быть любезным со всеми и сразу обнаруживает все лучшее свое. Он усердно мыл железные крыши флигеля и дома, мыл запыленные деревья, заставляя их шелково шуметь, обильно поливал иссохшую землю и вдруг
освободил небо для великолепного солнца.
Клим пошел к Лидии. Там девицы сидели, как в детстве, на диване; он сильно выцвел, его пружины старчески поскрипывали, но он остался таким же широким и мягким, как был. Маленькая Сомова забралась на диван с ногами; когда подошел Клим, она
освободила ему место рядом с
собою, но Клим сел на стул.
Клим Иванович Самгин чувствовал
себя человеком, который знает все, что было сказано мудрыми книжниками всего мира и многократно в раздробленном виде повторяется Пыльниковыми, Воиновыми. Он был уверен, что знает и все то, что может быть сказано человеком в защиту от насилия жизни над ним, знает все, что сказали и способны сказать люди, которые утверждают, что человека может
освободить только коренное изменение классовой структуры общества.
Встала,
освобождая место на скамье, и снова села, подложив под
себя кожаную подушку.
Самгин чувствовал
себя все более взрослым и трезвым среди хмельных, ликующих людей, против Лютова, который точно крошился словами, гримасами, судорогами развинченного тела, вызывая у Клима желание, чтоб он совсем рассыпался в сор, в пыль,
освободив измученный им стул, свалившись под него кучкой мелких обломков.
Англичане, по примеру других своих колоний,
освободили черных от рабства, несмотря на то что это повело за
собой вражду голландских фермеров и что земледелие много пострадало тогда, и страдает еще до сих пор, от уменьшения рук. До 30 000 черных невольников обработывали землю, но сделать их добровольными земледельцами не удалось: они работают только для удовлетворения крайних своих потребностей и затем уже ничего не делают.
Утром поздно уже, переспав два раза срок, путешественник вдруг
освобождает с трудом голову из-под спуда подушек, вскакивает, с прической а l’imbecile [как у помешанного — фр.], и дико озирается по сторонам, думая: «Что это за деревья, откуда они взялись и зачем он сам тут?» Очнувшись, шарит около
себя, ища картуза, и видит, что в него вместо головы угодила нога, или ощупывает его под
собой, а иногда и вовсе не находит.
Вера Ефремовна считала
себя отчасти виновной в заключении Шустовой и умоляла Нехлюдова, имеющего связи, сделать всё возможное для того, чтобы
освободить ее.
— Простите, — сказала она чуть слышно. Глаза их встретились, и в странном косом взгляде и жалостной улыбке, с которой она сказала это не «прощайте», а «простите», Нехлюдов понял, что из двух предположений о причине ее решения верным было второе: она любила его и думала, что, связав
себя с ним, она испортит его жизнь, а, уходя с Симонсоном,
освобождала его и теперь радовалась тому, что исполнила то, что хотела, и вместе с тем страдала, расставаясь с ним.
Военная служба вообще развращает людей, ставя поступающих в нее в условия совершенной праздности, т. е. отсутствия разумного и полезного труда, и
освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой — рабскую покорность высшим
себя начальникам.
«Не стоит изменять формы жизни теперь, когда дело Масловой не решено, — думал Нехлюдов. — Да и слишком трудно это. Всё равно само
собой всё изменится, когда
освободят или сошлют ее, и я поеду за ней».
Справедливо указывали на то, что русские должны сначала у
себя освободить угнетенных славян, а потом уже
освобождать чужих славян.
Мужик глянул на меня исподлобья. Я внутренне дал
себе слово во что бы то ни стало
освободить бедняка. Он сидел неподвижно на лавке. При свете фонаря я мог разглядеть его испитое, морщинистое лицо, нависшие желтые брови, беспокойные глаза, худые члены… Девочка улеглась на полу у самых его ног и опять заснула. Бирюк сидел возле стола, опершись головою на руки. Кузнечик кричал в углу… дождик стучал по крыше и скользил по окнам; мы все молчали.
Чертопханов повел усами, фыркнул — и поехал шагом к
себе в деревню, сопровождаемый жидом, которого он
освободил таким же образом от его притеснителей, как некогда
освободил Тихона Недопюскина.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с
себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем не то лошади: они мотали головами и сильно бились. Пришлось употребить много усилий, чтобы
освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.
Когда я привык к языку Гегеля и овладел его методой, я стал разглядывать, что Гегель гораздо ближе к нашему воззрению, чем к воззрению своих последователей, таков он в первых сочинениях, таков везде, где его гений закусывал удила и несся вперед, забывая «бранденбургские ворота». Философия Гегеля — алгебра революции, она необыкновенно
освобождает человека и не оставляет камня на камне от мира христианского, от мира преданий, переживших
себя. Но она, может с намерением, дурно формулирована.
Поглощенность
собой подавляет, выход из
себя освобождает.
Когда служба кончилась, мы вышли вместе. Мой приятель был свободен, как и я. Меня
освободили от экзаменов, его вовсе не допустили, и он собирался поступить в телеграфисты. Теперь он располагал
собой, с полною беззаботностию наслаждаясь весной.
— Послушай, — начал он, — зачем ты наговариваешь на
себя? Если ты мне не скажешь причины тому, я сейчас же тебя из острога выпущу и от всякого дела
освобожу.
— Вы отказываетесь от своего слова, — вскричала Наташа вне
себя, — вы обрадовались случаю! Но знайте, что я сама, еще два дня тому, здесь, одна, решилась
освободить его от его слова, а теперь подтверждаю при всех. Я отказываюсь!
Мать почувствовала
себя лишней и, осторожно
освободив руку, пошла к двери, поклонясь Егору.
Когда мать услыхала это слово, она в молчаливом испуге уставилась в лицо барышни. Она слышала, что социалисты убили царя. Это было во дни ее молодости; тогда говорили, что помещики, желая отомстить царю за то, что он
освободил крестьян, дали зарок не стричь
себе волос до поры, пока они не убьют его, за это их и назвали социалистами. И теперь она не могла понять — почему же социалист сын ее и товарищи его?
Затем, разумеется, они надеялись, что завтрашняя свобода сама
собой снимет с них оковы сегодняшнего рабства и
освободят от насильственных обязательств.
По зрелом размышлении, такое вознаграждение он может добыть, не ходя далеко, в недрах той «гольтепы», которая окружает его, Надо только предварительно самого
себя освободить от пут совести и с легким сердцем приступить к задаче, которая ему предстоит и формулируется двумя словами:"Есть мир".
Человек, по затемненной своей природе, чувствует то же, что и они, но в нем еще таится светлый луч рая, — он стремится мало что двигаться физически, но и духовно, то есть
освобождать в
себе этот духовный райский луч, и удовлетворяется лишь тогда, когда, побуждаемый этим райским лучом, придет хоть и в неполное, но приблизительное соприкосновение с величайшей радостью, с величайшей истиною и величайшим могуществом божества.
Разве с Серебряным?» Но мельник знал через Михеича, что Серебряный вкинут в тюрьму, а от посланных Вяземского, да и от некоторых товарищей Перстня слышал, что станичники
освободили Никиту Романыча и увели с
собой; стало быть, не с Серебряным.
Сняв нижнее белье, положим, хоть с левой ноги, нужно пропустить его сначала между ногой и кандальным кольцом; потом,
освободив ногу, продеть это белье назад сквозь то же кольцо; потом все, уже снятое с левой ноги, продернуть сквозь кольцо на правой ноге; а затем все продетое сквозь правое кольцо опять продеть к
себе обратно.
И слишком часто русское веселье неожиданно и неуловимо переходит в жестокую драму. Пляшет человек, словно разрывая путы, связавшие его, и вдруг,
освобождая в
себе жесточайшего зверя, в звериной тоске бросается на всех и все рвет, грызет, сокрушает…
От страшного холода он чуть было не разжал рук и не выпустил черта, но одолел
себя и стал искать других средств к спасению. Но, увы! средств таких не было; гладкие края канавы были покрыты ледянистою корой, и выкарабкаться по ним без помощи рук было невозможно, а
освободить руки значило упустить черта. Ахилла этого не хотел. Он попробовал кричать, но его или никто не слыхал, или кто и слышал, тот только плотнее запирался, дескать: «кого-то опять черт дерет».
Обидеть другого, потому что он нас обидел, будто бы для того, чтобы устранить зло, значит повторить дурное дело и над ним и над
собой, значит породить или по крайней мере
освободить — поощрить того самого демона, которого мы будто бы хотим изгнать.
Меллин поспешил к Алатырю; мимоходом
освободил Курмыш, где повесил нескольких мятежников, а казака, назвавшегося воеводою, взял с
собою, как языка.
Этого женевец не мог знать: он сердце человеческое изучал по Плутарху, он знал современность по Мальт-Брёну и статистикам; он в сорок лет без слез не умел читать «Дон-Карлоса», верил в полноту самоотвержения, не мог простить Наполеону, что он не
освободил Корсики, и возил с
собой портрет Паоли.
Как ни подкреплял
себя молодой рыбак мыслью, что поступком своим
освободил старика отца от неправого дела,
освободил его от греха тяжкого, как ни тверда была в нем вера в провидение, со всем тем он не в силах удержать слез, которые сами
собою текут по молодым щекам его…
— Словами
себя не
освободишь!.. — вздохнув, заметил Фома. — Ты вот как-то говорил про людей, которые притворяются, что всё знают и могут… Я тоже знаю таких… Крестный мой, примерно… Вот против них бы двинуть… их бы уличить!.. Довольно вредный народ!..
Это пострижение над нею совершила Дора, чтобы
освободить молодую русскую франтиху от воска, с помощью которого она старалась выстроить
себе французский хохол на остриженной головке.
— Мой згад, — говорила она, — нам прежде всего надо
себя поочистить, умы просветить знанием, а сердца смягчать милосердием: надо народ
освободить от ран и поношения; иначе он будет не с вами, а вы без него все, что трости ветром колеблемые, к земле падете.
— Нет, мне это не показалось!.. Я никогда бы не стала говорить, если бы мне это только показалось! — говорила Елена. — Впрочем, я сейчас сама ему тем же заплачу, —
освобожу его от
себя!.. Дайте мне бумаги и чернильницу!.. — прибавила она почти повелительно матери.
Освобождают женщину на курсах и в палатах, а смотрят на нее как на предмет наслаждения. Научите ее, как она научена у нас, смотреть так на самую
себя, и она всегда останется низшим существом. Или она будет с помощью мерзавцев-докторов предупреждать зарождение плода, т. е. будет вполне проститутка, спустившаяся не на ступень животного, но на ступень вещи, или она будет то, что она есть в большей части случаев, — больной душевно, истеричной, несчастной, какие они и есть, без возможности духовного развития.
— Видите ли, Софья Петровна, — отвечала Марья Александровна, выходя из
себя, — уверяю вас, что так не врываются в благородный дом и притом в таком виде, и если вы сейчас же не
освободите меня от вашего присутствия и красноречия, то я немедленно приму свои меры.
Не знаю я, чем Ида объясняла
себе эту мою неловкость, но только она всегда деликатно
освобождала меня от всяких вопросов, и после какого бы промежутка времени мы с нею ни встретились, она всегда заговаривала со мною одинаково: коротко, ровно и тепло, точно только мы вчера расстались и завтра свидимся снова.
Лошадь Арефа отправил к попу Мирону с Охоней, да заказал сказать, что она приехала одна, а он остался в Усторожье. Не ровен час, развяжет поп Мирон язык не ко времени. Оставшись с женой, Арефа рассказал, как
освободила его Охоня, как призывал его к
себе воевода Полуект Степаныч и как велел, нимало не медля, уезжать на Баламутские заводы к Гарусову.
Эти болезненно щекотливые люди между прочим говорят, что они не видят никакой надобности в оглашении этой истории; я же вижу в этом несколько надобностей, из коих каждая одна настоятельнее другой: 1) я хочу изложением истории похождений Артура Бенни очистить его собственную память от недостойных клевет; 2) я желаю посредством этой правдивой и удобной для поверки повести
освободить от порицания и осуждения живых лиц, терпящих до сих пор тяжелые напраслины за приязнь к Бенни при его жизни; 3) я пытаюсь показать в этой невымышленной повести настоящую картину недавней эпохи, отнявшей у нашей не богатой просвещенными людьми родины наилучших юношей, которые при других обстоятельствах могли бы быть полезнейшими деятелями, и 4) я имею намерение дать этою живою историею всякому, кому попадется в руки эта скромная книжка, такое чтение, в коем старость найдет
себе нечто на послушание, а молодость на поучение.
Она
освобождает гроб из середины дерева, несет его с
собой и прячет в землю у городской стены.
Дела
себе исполинского ищут, —
Благо наследье богатых отцов
Освободило от малых трудов…
Она хотела уходить, но в это время вошла дочь и подошла поздороваться. Он так же посмотрел на дочь, как и на жену, и на ее вопросы о здоровье сухо сказал ей, что он скоро
освободит их всех от
себя. Обе замолчали, посидели и вышли.